Врачебные будни

Этика господ медиков

Кавказские минеральные воды, по мнению специалистов, первые в Европе по силе и разнообразию свои источников. Специалисты утверждают, что тут есть и Виши и Франц-Иосиф и Карлсбад, что здесь исцеляются все недуги, что Железноводск – единственный в мире пункт, а Кисловодск для отдыха – райское место.

Писали о дороговизне, о грязи, о неумении эксплуатировать источники, о том, что в кипучие воды Нарзана, вследствие скверного каптажа, влилась вода пресной речки  Ольховки, но ведь это можно все исправить, а суть остается тем, что была – то есть целительность вод будет вне сомнения.

Каждую весну на все кавказские группы слетаются московские, петербургские, киевские врачи. Да на местной почве выросли свои плоды: врачи, которые пустили здесь крепкие корни, и которых ничем не сдвинуть с места. Все они любезны друг с другом, но взаимно считают коллег шарлатанами и думают:

 - Вот черт принес их! Сидели бы в своем мурье! Что они понимают в нашем деле лечения водами?

Недавно чаша терпения почтенных эскулапов переполнилась. Рванье пациентов друг у друга, при чем средствами не пренебрегали никакими, дошло до апогея, и вот состоялось, как сообщают газеты, общее собрание практикующих врачей.

Поднялся вопрос об этике. Не тот вопрос, что некогда поднял Вересаев, и который камнем тяготит сердце всякого врача. А просто вопрос о рекламе. То есть главнейшим образом говорили о том, что существенно для врача первым делом – вопрос о его кармане.

На совещании постановили:

Врач имеет право у себя на дверях писать что угодно. Но далее этих дверей – всякие рекламы возбранены.

Ни в каких органах печати, выходящих на водах, нельзя переименовывать болезни, которые считает врач своей специальностью. Надо только объявить об общей специальности, например, «внутренние болезни», «венерические болезни» и пр.

Нельзя указывать на такую специальность, как излечение от заикания или на специальность «хирургия детского возраста». Воспрещено перечисление инструментов, употребляемых врачом. Значит, нашлись и такие врачи, которые пускали пыль в глаза пациентам, перечисляя те аппараты, что имеются у каждого врача.

Запрещено употребление звания «бывший ассистент такого-то профессора». Ведь «бывший» - это понятие относительное. Был ли он в молодости таким ассистентом или от его ассистентства уклонился профессор по причинам неизвестным; например, вследствие бездарности, ли небрежности помощника.

На одной из консультаций оказался в числе специалистов и профессор анатомии. Даже врачи остались в недоумении – зачем анатом нужен человеку, который еще не умер? Ведь анатомы специально возятся с трупами и занимаются в лучшем случае бальзамированием. Собственно, объявления о них должны писать в похоронном бюро.

Но когда дело дошло до обозначения того, сколько лет этот врач практикует на группе, то обозначение это найдено необходимым. Ведь в этом вся сила старых врачей.

 - Мы знаем, как действуют на больных воды, а молодые врачи будут учиться на больных, - говорят они.

 - А вы бы поделились с нами вашим опытом, - предлагали молодые.

 - Да, так вот и поделились! А вы сами должны дойти!

 - Позвольте, да как же мы дойдем, переморив половины своих больных?

 - И мы в свое время морили. Теперь потому и идут к нам, что у нас больше навыка, значит, меньше ошибок.

 - Но ведь долголетняя практика – это реклама?

 - Значит, всех врачей шестидесяти лет следует отравлять как крыс?

 - Зачем, пусть живут, а только пусть они не практикуют, а делятся своими выводами с молодыми.

 - А видали ли вы, как лягушки прыгают?

Результат этого собрания эксулапов: запрещены аншлаги не только в газетах, но и в вестибюлях гостиниц, в вокзалах, магазинах. Запрещены объявления в железнодорожных указателях, и, наконец, запрещены объявления о бесплатной практике.

 - Знаем мы эту бесплатную практику! – говорят старики.

Словом, очень основательно поговорили о способах завербования пациентов, только о самих пациентах не было упомянуто.

По крайней мере, так говорят газеты.

Утопист

Петербургская газета. № 223. Пятница. 16 августа. 1913 г.

Свалка – у больницы

Специальная комиссия по отысканию новых мест для свалок осмотрела массу мест для свалок и только одно оказалось подходящим – по соседству с больницей Петра I.

Комиссия пожелала знать мнение врачей.

Само собой разумеется, что заключение врачей может быть только отрицательным.

Петербургская газета. № 234. Вторник. 27 августа. 1913 г.

Вопросы больничного призрения

Куда вывести хроников. Как бороться с надвигающейся холерной опасностью с юга.

Новый председатель больничной комиссии Ю.Н.Глебов, по-видимому, старается уже теперь объединить больничное дело с санитарным, чтобы впоследствии создать один орган: «Комиссию общественного здравия».

Во вчерашнем заседании под его председательством участвовали представители той и другой городской организаций.

Шла речь о выводе хроников из общежития студентов Политехнического института.

Особая комиссия смотрела помещения не только в Петербурге, но и под Петербургом. Побывала даже в Луге. Ничего подходящего.

Остановились на Ананьевской богадельне купеческого общества, которая оканчивается постройкой.

Решено ходатайствовать о временной аренде ее.

Нашли и еще одно будто бы удобное помещение, какую-то фабрику.

Потом собрание высказалось за освобождение, путем перевода в различные негородские больничные учреждения, тифозных из городских больниц.

Самый важный вопрос о борьбе с надвигающейся опасностью, вопрос о занесении холеры в столицу, не получил практического разрешения.

Старший санитарный врач А.Н.Иванов сделал соответствующий доклад, и собрание постановило: санитарным врачам, совместно с больничными, выработать ряд необходимых мер.

Еще раз подтверждено, чтобы были приглашен во все больницы врачи-бактериологи для исследования желудочно-кишечных больных.

Петербургская газета. № 235. Среда. 28 августа. 1913 г.

«Речь» сообщает, что по официальным сведениям в Военно-медицинскую академию обратно приняты бывших студентов на 1-ый курс 63, на 2-ой 104, на 3-ий 164, на 4-ый 120 и на 5-ый 1. Все они в списках значатся «слушателями». Вольнослушателей, то есть воспитанников Южно-Славянских гимназий, зачислены на 1-ый курс 3, на 2-ой 2, на 3-ий 5, кроме того, прикомандирован к Академии для слушателей медицинского курса 1 офицер в чине поручика, и на 4-ый курс зачислены 5 вольнослушателей. Таким образом, общее число обучающихся сейчас в Академии 470, не считая в этом числе 5-го курса, на котором слушание лекций закончилось, как известно, еще в феврале и который в настоящее время держит выпускные экзамены.

Русский врач. 1913. № 14.

«Речи» телеграфируют из Нижнего Новгорода, что местное Общество врачей вынесло постановление с выражением глубокого сожаления по поводу реформы Военно-медицинской академии. Собрание постановило также оказать материальную помощь бывшим студентам Академии.

Русский врач. 1913. № 14.

Нам сообщают, что Общество врачей-специалистов в Петербурге на годовом своем собрании единогласно решило пожертвовать из своих средств 500 рублей в пользу уволенных студентов Военно-медицинской академии.

Русский врач. 1913. № 14.

«Речи» сообщают из Москвы, что на квартире у гр. С.А.Толстой состоялось 1-ое Собрание группы лиц, взявших на себя почин по привлечению пожертвований в пользу бывших студентов Военно-медицинской академии. Составлено воззвание, которое будет разослано в московские газеты.

Русский врач. 1913. № 14.

«Речь» передает, что в силу новых правил, вводимых в Военно-медицинской академии, посторонние врачи будут допускаться к занятиям в ней при условии уплаты в пользу академии 100 рублей в год. По распоряжению нового академического начальства, сообщается там же, воспрещено дальнейшее чтение лекций в клинике нервных и душевных болезней для слушательниц Женского Медицинского института.

Русский врач. 1913. № 14.

В одной из Петербургских общих газет мы случайно натолкнулись на последних днях на следующее объявление: «Господ врачей просят помочь вдове врача в безвыходном положении до приискания места. Троицкий проспект, д. 10, кв. 9». К сожалению, навести по поводу этого объявления какие-либо справки мы не удосужились; но все же долгом считаем обратить нм него благосклонное внимание наших читателей: нужда не ждет!

Русский врач. 1913. № 14.

Заимствуем из «Русских ведомостей» текст заявления по поводу реформы Военно-медицинской академии, посланного из Киева в Государственную Думу через секретаря ее: «Один из старейших и славнейших рассадников медицинской науки в России разрушен... Общество не может примириться с тем, что интересы государственные принесены в жертву интересам ведомства. Военно-медицинская академия принадлежала не военному ведомству, а Государству и народу, давшему средства на ее созидание и лучшие свои силы на служение науке. Мы не вторгаемся в осуществление военным ведомством присущих ему специальных задач, но заявляем и приглашаем других заявить, что нанесенный культуре урон должен и может быть возмещен немедленным созданием высшего учебного заведения, которое явилось бы преемником столетних традиций Военно-медицинской академии и ее богатых вспомогательных учреждений. Мы заявляем, что нарушенное чувство справедливости может быть до известной степени удовлетворено принятием всех лишенных научного очага студентов в новое учреждение, а до его образования -  на медицинские факультеты Университетов». Заявление подписано многими представителями Киевской интеллигенции – учеными, журналистами, адвокатами, врачами, гласными Думы и пр.

Русский врач. 1913. № 17.

Глубокоуважаемый председатель мобилизационного Совета при Главном Управлении Российского Общества Красного Креста А.И. Гучков прислал нам, с просьбой о напечатании, следующее его обращение к участникам Русско-японской войны. «Опыт каждой войны, как величайшая и незаменимая ценность, всегда повергается подробному изучению и самой тщательной обработке как представителями различных отделов военного искусства, так и всеми учреждениями, связанными с задачами обороны страны. Военно-санитарное дело не представляет исключения в этом отношении, и боевой опыт минувшей Русско-японской войны разрабатывается самым обстоятельным образом и отдельными лицами, и целыми организациями, выдающими дело помощи больным и раненым воинам. Изучение и обработка опыта медицинских учреждений как государственных, так и общественных идет пока по двум линиям: врачебно-практической – в трудах гигиенистов, эпидемиологов и т.д., разрабатывающих дело собственно врачевания или предупреждения болезней, и санитарно-административной – в трудах преимущественно военных врачей и частью офицеров, разрабатывающих искусство наилучшего использования, при условиях данной боевой обстановки, имеющихся санитарных учреждений и санитарного персонала. Но между этими областями имеется третья, соприкасающаяся с обеими первыми и составляющая существенную часть их. Эта промежуточная санитарно-техническая область, область санитарных импровизаций – искусство дать раненому или больному наибольшую возможную сумму удобств при давних условиях боя или кампании, то есть область хозяйственного устройства и оборудования лечебных заведений военного времени – почти не подвергалась специальному изучению; между тем, как бы тщательно ни было подготовлено еще в мирное время все необходимое для открытия и работы лечебного заведения, с момента начала его деятельности, даже если она протекает в обстановке чисто мирной, возникает необходимость в целом ряде приспособлений хозяйственного свойства и, чем в менее культурных условиях приходится работать лечебному заведению, тем большее число таких приспособлений требуется. Если же речь идет о госпитале или лазарете, развертываемом на самом театре военных действий, когда крестьянские избы приходится превращать в чистые палаты, когда в деревенских печах надо приготовить пищу для сотен и тысяч раненых, когда из веток и соломы надо устроить постели, из бочек – ванны и души, из лестниц – носилки и из повозок – перевязочные столы, в это время потребность в импровизаторских хозяйственных и технических способностях возрастает до максимума. Но способности эти, конечно, необязательны у лиц, работающих в лечебных учреждениях Красного Креста или военного ведомства, и таким образом дело помощи больным и раненым воинам, при наличии прекрасных врачей и хирургов, идеально подготовленных сестер милосердия, глубоко продуманного снабжения т обильности запасов, может оказаться ниже допустимого уровня исключительно вследствие отсутствия изобретательских талантов, которых в конце концов нельзя же требовать от лиц, посвящающих себя медицинской службе. В подобных случаях на помощь находчивости и талантам должно приходить знание и подготовка. Масса технических мелочей по устройству помещений для лечебных заведений – землянок, бараков, палаток, по приспособлению для этой цели нежилых построек, по оборудованию служб – прачечных, бань, отхожих мест, обеззараживающих камер, продуктовых погребов, конюшен, боен, по устройству таких специальных помещений, как операционные, перевязочные и сортировочные палаты, масса этих мелочей была выработана в минувшую кампанию. Участники ее научились импровизировать носилки и приспособлять повозки, делать из имевшегося под руками материала столы и койки, умели устраивать вьючные приспособления для повозки в горы воды и перевязочного материала; ими были – и в некоторых случаях очень удачно – разрешены вопросы об освещении перевязочных пунктов и операционных очагов; они знали, как приспособить для раненого платформу «Декавильки» или железнодорожную теплушку; словом, коллективный труд работников в этой области создал много практических указаний и сноровок, которые могут, при прочих равных условиях, дать более сносную обстановку больному и раненому и сделать для него менее мучительным транспорт. Но беда в том, что перед желающим ознакомиться с данными этого опыта стоит почти непреодолимое препятствие в виде крайней неразработанности, дезорганизованности подлежащего изучению материала. Узнать эти мелочи почти невозможно, ибо все они разбросаны в обширнейшей литературе и при том касающейся совсем других предметов, упомянуты мимоходом в статьях по хирургии, гигиене, в воспоминаниях и т.д.; только кое-что осталось в официальных источниках; многое и очень многое почти забылось или уже забывается. И новая кампания снова встретит неподготовленных людей, которые будут учиться тогда, когда надо уже уметь. Снова будут ощупью искать решения этих же вопросов, вновь изобретать то, что давно уже изобретено и приобретать путем новых ошибок тот опыт, который уже есть и который может быть заблаговременно изучен, если только собрать его и подвергнуть соответствующей обработке. Российское общество Красного Креста, стремясь облегчить изучение этих незаметных, но важных подробностей санитарного дела, предпринимает ныне издание руководства по устройству и оборудованию в обстановке военного времени лечебных заведений, транспортов, поездов и т.п. Литературный материал будет использован. Но в печати появилось, конечно, слишком мало по сравнению с тем, что было испробовано и применялось на Маньчжурских полях. Было бы жаль, если бы пропало что-нибудь ценное; было бы преступно не сделать попытки извлечь и то, что сохранилось в памяти отдельных участников войны. По личному опыту многих кампаний, зная важность именно мелочей в сложном и важном деле помощи раненым, я и решил обратиться ко всем участникам войны, ко всем соприкоснувшимся с санитарной службой, к врачам и офицерам, к бывшим сестрам милосердия и санитарам, к тем, кто помогал раненым или пользовался услугами тех или иных лечебных заведений, с просьбой порыться в своей памяти и вспомнить, что полезного, несложного и удобного пришлось им видеть по этой части на войне, что особенно тяготило раненого и больного и как устраивали то или иное приспособление, облегчавшее участь выбывшего из строя? Форма заметки или описания не имеет значения и не должна смущать тех, кто хочет помочь этому доброму делу. Конечно, желательно иметь доброе описание приспособлений, если можно и чертежей; но иногда и простое упоминание может дать толчок мысли, может напомнить о той или иной технической частности. Даже простое указание, где было описано то или иное приспособление, может быть чрезвычайно ценно. Мне кажется, что именно раненые и больные, на личном опыте перенесшие тяготы транспорта и неприспособленность помещения, на личном опыте познавшие благодетельность того или иного приспособления – повозки, устройства помещения, носилок или печки, именно они могут сделать много ценных указаний по устройству и приспособлению разного рода предметов транспорта и обстановки раненого и больного в условиях военного времени под огнем и в тылу. Мне хочется верить, что положившие так много труда для того, чтобы облегчить страдание своих братьев, - врачи, санитары, фельдшера, сестры милосердия, лица хозяйственного персонала – не остановятся теперь пред затратой нескольких минут, чтобы набросать то, что кажется им полезным иметь ввиду в следующую войну. Всякий совет и всякое указание будут приняты с благодарностью, и все, что практически ценно, войдет, как, необходимый элемент, в это практическое дело. Все описания каких бы то ни было предметов, изготовляемых или приспособляемых в условиях боевой и походной  обстановки и служащих для создания покоя, отдыха, ухода или лечения больному и раненому, надлежит направлять в мобилизационное отделение канцелярии Главного управления Российского Общества Красного Креста (Санкт-Петербург. Инженерная, 9) с надписью на конверте: В санитарно-техническую часть».

Русский врач. 1913. № 17.